— Татьяна, я считаю это неуместным сейчас. В жизни каждого человека есть то, что является чем-то незыблемо важным для него. То, к чему невозможно прикасаться…
Это то, что он бережно сохраняет ради самого факта своего же существования. Потому что это и является самой сущностью человека.
— Что именно? Каменное изваяние?
— Нет, Таня, нет. Верность в следовании своим идеалам и принципам. Пусть даже они символически представлены мрамором и гранитом. И я могу это объяснить каждому, кто готов к оттачиванию своего умения выражать юмор и сарказм.
— Лека. Ты выражаешь свои мысли необычно. Если бы я не знала тебя с других сторон, то я бы восприняла тебя сейчас как….достойного последователя Марка Аврелия.
— Позволь я сразу же перебью тебя. Лести не надо. Очень часто случается так, что именно за отстаивание своих принципов человек затем может весьма и весьма пострадать.
— Лека. А ты знаешь, я понимаю еще один такой замечательный факт. По крайней мере, это есть во мне. И иногда осознавать, что внутри тебя есть такое не всегда приятно. Но, тем не менее – это факт и ты никуда не денешься от своей природы. Внутри часто скрыто то, что ни один скульптор не решился бы воплощать в застывшем камне, этом символе незыблемости.
Я думаю что и Марк Аврелий, будучи не только исторической личностью, но и — просто человеком, обладал не только качествами исключительно замечательными. Были, да и есть всегда внутри отвратительные качества, такие как злость, зависть, жадность…
— Это есть и во мне тоже. Между прочим, лесть – это то, что питает нечто другое, что скрыто в моей глубине. Это гордость. И противостояние.
— Лека, вспомни о семи смертных грехах. Это самый первый. Это то, что превратило Ангела в Сатану. Гордость…
— Нет, гордыня. Название этому греху именно такое. И что важно: когда этот смертный грех осознается, но не осуждается и, даже более того, постепенно преобразуется в стержень, ядро души – то это уже патология. Если ты читала произведение Достоевского «Бесы», то в нем описывается, как один из главных героев Шатов окончил жизнь самоубийством, приравняв себя к Господу Богу, и самолично решив остановить свое пребывание в этом мире. Причем это явно осознано.
Есть также грех в том, что человек наносит себе повреждения, своему телу исходя из необъяснимой для него самого тяги к смерти. Но эта тяга существует постоянно вне зависимости от воли человека. И проявляться это может совершенно по- разному. В психоаналитическом анализе существует такое понятие как нарциссическая психопатология. Насколько я сейчас помню, одним из признаков, которым характеризуется это состояние, является нанесение себе повреждений. Кстати, насколько я понимаю (хотя я могу ошибаться) если у человека (например) в одном ухе 9 дырок для серег, а в другом- 5, то это один из признаков.
А если во время булимического приступа с очистительным поведением вычищается из себя все содержимое желудка и остановка наступает в том случае, когда из тебя выходит все вплоть до желудочного сока, а иногда и до кровянистых прожилок, то это то же патология. Очистительное поведение – это освобождение от лишнего. Того, что способно дать свободу от тяжести в теле и от ненависти к этому телу. ОСВОБОДИТЬ ОТ НЕНАВИСТИ К СВОЕМУ ОТРАЖЕНИЮ В ЗЕРКАЛЕ.
Очистительные действия до боли физической и одновременно избавление от душевной боли. И это наслаждение в боли физической… (Пограничное состояние) В этот момент в моем сознании возникает образ Ганнибала Лектера, с наслаждением убивающего свою жертву (охранявшего его в камере полицейского) и распинающего его на прутьях клетки. А если существует желание остановить уже такие приступы раз и навсегда вместе с обрывом своей жизни (суицидообрыв) (явно осознавая, что возможно и так) – впереди только смерть. Смерть впереди и тогда, когда понимая, что осознанный суицид – это ужасный грех, человек медленно, но верно убивает себя в этих очистительных действиях. Пока не завершит все это либо кровотечением, либо остановкой сердца от недостатка в организме электролитов.
Ганнибал Лектер говорил о себе Клариссе Старлинг, что своими произведениями (живопись) он обозревает мир, находясь в своей камере пожизненного заключения. Так и я книгами обозреваю мир, находясь в камере пожизненного заключения своей патологии.
Смерть….
Лека, выдохнув последнее слово с болью, умолкла.
И в этот страшный, но в то же время какой-то завораживающий миг Татьяна до глубины всего сердца своего почувствовала то же самое, что было внутри того, другого человека, который был рядом долгое-долгое время и глубоко скрывал всю боль и отчаяние.