Увидев Павла, Татьяна миловидно улыбнулась и уверенно направилась к его столику. Она быстро оказалась рядом с ним.
— Привет, Танюш, — поднимаясь со своего дивана, произнес Павел. Очень рад тебя видеть. Ты — одна? Лека так и не надумала появиться.
Павел дождался, пока она снимет куртку, аккуратно взял этот предмет женского туалета и вместе со своей отнес к вешалке, которая располагалась рядом с их столиком.
Татьяна тем временем отвечала на вопрос Павла:
— Да у нее масса каких-то дел, занят человек. Кстати, передавала тебе огромный привет и, насколько я поняла, может в другой раз с тобой и встретится.
Павел подошел к столику и пригласил Татьяну присаживаться , потому как она почему –то стояла рядом с диванчиком, словно ожидая чего-то.
— Танюш, присаживайся, не стесняйся. Кстати, несколько минут тому назад я заказал кофе, и он уже успел немного остыть и теперь – самой оптимальной температуры.
— Ты предполагал, что я не буду задерживаться? Откуда такая уверенность, позволь полюбопытствовать?
Павел, располагаясь за столиком напротив Татьяны, улыбнулся.
— Я знаю, что ты не из тех, кто пользуется своим положением женщины и кокетством ты никогда не страдала. Ну, а по — поводу пунктуальности – могу сказать, что я предполагал, что эта черта характера должна у тебя присутствовать, иначе бы ты не достигла того, что у тебя сейчас есть на данный момент – твоя диссертация.
— Твоя логика чаще всего оказывалась верной. За это я всегда уважала тебя. Кстати, кофе просто замечательный.
— Может быть что-то закажешь к кофе.
Татьяна взяла в руки меню, которое лежало рядом с ней на столе, и принялась уверенно листать страницы в поисках раздела десерты.
— Не отказалась бы от мороженого. Вот это я думаю, подойдет, — выбирая почти сразу без размышлений, сказала Татьяна.
— Паш, расскажи, ты про Ингу что-нибудь знаешь? А то друг про друга мы хоть что-то уже выяснили, а про нее пока ни слова. А мы ведь были одной компанией с самого начала.
— Ты знаешь, мы общались в принципе достаточно давно, хотя ее координаты у меня где-то сохранились. Если действительно это будет надо, я посмотрю в ежедневниках за прошлые годы ее номер телефона. Но мне сейчас хотелось бы поговорить о нас, а не о вечной святой любви ко Христу и монахах.
— А может ты прав, зачем говорить об этом когда жизнь удалась, не так ли, Паша. Кстати ты не против если я буду так тебя называть.
— Кстати, я отметил это.
— Точно. С течением времени начинаешь понимать определенные вещи. Например, такие как ценность настоящих человеческих отношений и верной дружбы.
— Что-то я немного не понял – это ты о чем?
— Мы-то с тобой общались перед этим достаточно давно. С тех пор через мою жизнь прошло большое количество людей. Я говорю сейчас просто о людях, без обозначения каких-либо иных признаков. И совершенно не со многими я могла общаться. И вот в те моменты, когда эти люди уходили из моей жизни, я часто вспоминала наше с тобой расставание. Тогда ты был для меня Павлом. Недосягаемым и великим. Но теперь почему-то, общаясь с тобой, я чувствую себя на равных. А, кроме того, чувствую какую-то общность и единение. Словно мы из одной стаи.
— Волчьей?
— А ты вспомни Высоцкого. «Идет охота на волков». Как их отстреливали этих самых волков. Но если тебе не нравится в такой интерпретации, то можно и по-другому. Например, мы с тобой одной крови.
— После всего, что ты мне только что сказала, я абсолютно не против того, чтобы ты называла меня Паша. Хотя имя Павел, конечно же, для меня ближе.
— Договорились, тогда буду стараться называть тебя Павлом. Кстати, а какие у тебя сейчас интересы.
— Ну, понимаешь, на первом месте работа. Она занимает практически все мое время. Недавно машину взял.
Два раза в неделю – спортивные тренажеры. Ну а затем как и прежде. Книги. Здорово, что сейчас это все в электронном виде. И музыка. По- прежнему – как вдохновение.
— Понятно, и что ты сейчас читаешь? Насколько я припоминаю, тебя всегда привлекало все, что связано со свободой. И именно поэтому Америка для тебя была пристальным объектом изучения. Я помню, ты знаешь много книг американских писателей. Правда, имен я сейчас уже не назову.
— Танюш, у каждого свои ценности. Свобода – это мое. И насколько я сейчас припоминаю – Лекина. Но ты знаешь, раньше я относился к штатам как к стране и государству, в котором эта ценность – абсолютна. И она является стартом для жизни.