Но мысль продолжала работать в Лекиной голове. Это было ее особенностью. И ее наказанием. Даже когда она пыталась прекратить, ей это было недоступно. Вот и сейчас – аналогично. Ей не давал покоя вопрос о том, почему Татьяна стояла так близко к окну, в тот миг когда она вернулась с конспектом и учебником от Оксаны. И что она там видела, к чему настолько пристально был прикован ее взгляд. В конце концов, Лека просто задала Татьяне этот вопрос.
-Я смотрела на птиц. И ты знаешь, что удивительно. Еще до того как Павел сделал то, что посчитал необходимым, я обратила внимание, что за стеклом видны птицы. А то, что они оказались черными воронами, я поняла уже потом….Когда он ушел… Когда смотрела в окно…А потом вошла ты..
— Черные вороны?
— Вот именно, — ответила Татьяна. А что тебя удивляет? По-моему очень даже символично, если использовать для речевого оборота словесную терминологию Павла.
— Да так, ничего….Скажи, а они тебе однозначно теперь – противны.
— Ну, где-то так. А зачем ты задаешь мне этот вопрос?
— Надо.
— Нет, уж. Достаточно меня допрашивать. Теперь я требую ответа на свой вопрос!
— Да так. Просто есть такое понятие как «белая ворона».
— Но это нечто другое.
— Да, диаметрально противоположное, — заключила Лека. Сейчас не смогу тебе объяснить. Давай – позже.
— Принято, — ответила Татьяна. Но только позже – однозначно я буду требовать ответа на поставленный мною вопрос. Белая ворона…Интересно…
Спустя какое-то время, когда молчание было основой, Татьяна добавила:
— А ведь ты достаточно часто вспоминаешь о птицах. Я помню, мы с тобой были в парке в тот день, когда только познакомились с Павлом, Ингой и остальными неформалами. Тогда над нами летели белые птицы, лебеди.
— Только тогда ты успокаивала меня. И разговор был о моих приступах. О болезни…
Знаешь, когда человек находится во временном интервале от приступа до следующего приступа, то и жизнь для него проходит по-другому, не так как для всех остальных. Как ты прожил это светлое время, что ты успел сделать, пока ты мог быть таким как все остальные, что ты сделал хорошего для людей: для тех, кто тебе дорог, для тех, кто рядом с тобой. Что ты успел сделать из того, что должен был…. Чтобы доказать себе и всем остальным, что вопреки твоему состоянию, ты можешь добиться в жизни своих целей.
И как бы ты хотел освободиться от своей участи, от жизни « от одного приступа – до другого» и просто подняться и улететь высоко-высоко.
Свобода…. Видишь, для каждого человека это понятие несет нечто свое. А для меня – это свобода от болезненных приступов.
— Но у этого слова есть другое название – здоровье.
— Возможно, что так…
— Лека, а что для тебя тогда означает «белая ворона»?
— Это означает – быть среди стаи – иной. И быть за это отверженной.
— Из-за приступов?
— Нет, это уже речь не о здоровье. Это – о взаимоотношениях между людьми. Когда ты пытаешься доказать всем, что жить надо на основе добра, понимания, любви друг к другу. Жить так, чтобы если пришлось ради кого-то или чего-то пойти на жертву, то ты бы сделал это.
Обычно окружающие относятся к этому либо с недоверием, либо со скрытым издевательством. А могут и с открытым. Именно поэтому — белая ворона.
— И как же тебе живется со всем этим?
— А кому какая разница. Иногда надо уметь просто отключаться от этого, чтобы продолжать идти дальше. Иначе – просто не выдержать.
— Лека, так долго выдержать невозможно. Ты – сгоришь.
Лека ничего не отвечала. Она просто смотрела в то самое окно, о котором была только что речь. И ничего кроме темноты в этом окне не было. Просто – черный цвет. И ничего более. Ее мир – какой он? Вечная борьба. И внутри, и снаружи. Отчаяние. Слезы. Снова борьба. И для этого должна быть сила. Сила, чтобы жить.
— Ну, видишь Танюш, ситуация у тебя еще так и ничего. Просто надо попытаться найти хоть что-то положительное во всем произошедшем. А то, что отравляет сердце достаточно сравнить с тем, что находится рядом с тобой. Есть ситуации намного более сложные. Ведь все познается в сравнении.
Татьяна задумчиво молчала.
В голове возникла мысль — а как же он? Что же он дальше будет делать.