Татьяна поднялась с дивана, на котором сидела рядом с Ингой и, явно как-то внутренне тревожась, произнесла:
— Знаете, что я поняла?
— И что же именно? – задал вопрос явно заинтересованной такой реакцией Татьяны Павел.
— А то, что наш разговор переходит уже в какую-то непонятную плоскость. Очень странную. Мистическую.
Татьяна подошла к Павлу поближе и глядя на него открыто и пристально, продолжила:
И это все мне начинает напоминать что-то из Булгакова. «Мастер и Маргарита». И знаете чем?
— Татьяна, — это вопрос риторический или ты сама на него ответишь? – чуть возмущенно спросил ее Павел.
— Конечно же сама. Это мне напоминает, чем вся мистика закончилась для Мастера – сумасшедшим домом. Именно поэтому для меня разговор на тему духовного мира – темного и светлого, — очень неоднозначен.
— Таня, это действительно все очень неоднозначно, — начала успокаивать Инга Татьяну. — Но в этой связи я могу тебе сказать один факт. Если ты начинаешь говорить на тему духовности, будучи уже знакома с основами духовной жизни своей церкви – а это знание заповедей, молитв, то это означает, что у тебя уже есть какие-то определенные убеждения. И поэтому диагноз «шизофрения» тебе установить будет очень сложно. Карл Густав Юнг утверждал, что именно жизнь без убеждений может породить шизофрению.
Кстати иногда в действительности встречаются случаи, когда даже самих священников отправляли в психбольницу. И даже на почве их горячей веры в Евангелие и отстаивании Евангельских истин. Однажды это было сделано экуменически-терпимыми соратниками. Как тогда было сказано, человек был одержим «Сверхценной идеей».
Поэтому ты права в своих опасениях. Говорить на эти темы совсем непросто.
Инга поднялась вслед за Татьяной, и начала убирать со стола. Затем она отнесла посуду на кухню.
Татьяна и Павел тем временем передвинули стол на место, поближе к стене, а затем присоединились к Инге, которая к тому времени уже заканчивала наводить порядок с посудой.
— Я предлагаю приготовить еще по чашке кофе, — сказал Павел, и, собственно говоря, пора уже определяться с местом вашей дальнейшей дислокации – где все — таки будет размещаться Инга.
— Мы обязательно сейчас это решим, — быстро ответила Татьяна. – Только давайте я приготовлю кофе. Ее взгляд случайно соприкоснулся с взглядом Павла, от чего Татьяна почувствовала, как начинает краснеть удушливой волной.
Пока в стеклянном чайнике на плите готовился кофе, Инга продолжала свою мысль:
— Кроме писателя Михаила Булгакова еще известно имя священника. Отца Сергия Булгакова. Кстати он тоже имел отношение к экуменическому движению.
Инга взглянула на обоих – и Павла, и Татьяну, и продолжила:
— Отец Сергий Булгаков был одним из идеологов экуменического движения в 30-х годах.
Вообще у него был необычный жизненный путь. Родился он в семье священника, и поэтому для него Литургия была доступна с самых малых лет. Сначала он избрал для себя путь священства, но затем, находясь уже в семинарии, разочаровался формальной стороной религиозности и решил отдалиться от религии. После этого он получил высшее образование на юридическом факультете Московского университета и продолжил свою деятельность на научном поприще. Занимался марксизмом. Для русской молодежи это было что-то сравни свободе и прогрессу. После написания диссертации «Капитализм и земледелие» он постепенно разочаровался в марксизме и снова обратился к вере. Сам он удивительно говорил о том, что вместо безличного идола прогресса вернулся к вере в личного Бога, поверив во Христа, которого возлюбил еще в детстве. А затем уже полюбил и Православие.
— Знаешь, Павел, наверное у людей, которые занимаются гуманитарными науками, есть склонность к поиску смысла жизни и философскому отношению ко всему миру – заметила Татьяна.
Инга увлеченно продолжала дальше:
— Позднее он преподавал, был профессором политэкономии. Все это было взаимосвязано с творческой деятельностью. Позднее он написал книгу «Свет Невечерний» где описал религиозные созерцания, связанные с жизнью в Православии.
Через год он принял важное для себя решение стать священником, что было для его интеллигентской среды скандалом, сумасшествием или юродством.
— Ну, вот, Татьяна, видишь как, верующих людей действительно часто осуждают за их искренние порывы. И я понимаю, что вопрос о норме психического здоровья для людей, связанных с религией – один из основных.
— Павел, дай человек расскажет до конца. Потом будешь вносить свои коррективы, — с легким раздражением в голосе произнесла Татьяна.
Инга взглянула на молодых людей и как-то грустно улыбнулась…. Но спустя секунду продолжила свой рассказ:
— Но такое решение было принято Сергеем Николаевичем не сразу. Ему претила связь Православия с самодержавием. В 1917 году силами человеческими непреодолимое препятствие было ликвидировано революцией. Церковь стала гонимой, но свободной. К государству она уже отношения не имела.